Похоронный обряд оказался одним из наиболее устойчивых элементов культуры. Не случайно христианизация именно в этой области не принесла сколько-нибудь существенных результатов. Обряд похорон в стародавнем быту носил обязательный характер и предусматривал обязательное соблюдение правил – «чина».

 Для похоронного обряда свойствен только один жанр народной поэзии – похоронный причет. В отличие от протяжных песен, часто тоже грустных, причитания не имели устойчивого текста и определенной фабулы, чувства исполнительницы выражались в них при помощи привычного круга поэтических образов и словосочетаний, употребление и выбор которых для каждого случая были более или менее индивидуальными. То есть, сохраняя строгость обрядового оплакивания, причет одновременно выражал личные чувства людей, оплакивающих смерть близкого.

Несмотря на длительную историю развития жанра причитания, первые, вполне надежные их записи стали производиться лишь с середины 19 века. Первым и самым известным сборником причитаний стал сборник Е. Барсова «Причитания Северного края», вышедший в Москве в конце XIX века (с 1872 по 1886 гг) и состоящий из 3-х частей.

Похоронный обряд, так же, как и свадебный, и связанная с ним причеть, был ярко выраженным коллективным ритуальным действием, в котором участвовали все члены рода или племени, позднее – члены семьи и территориальной общины (по терминологии причети – «сродники» и «обчество» или «суседи спорядовые»). Именно этим объясняется то, что причитывающие всегда предполагают присутствие «сродников» и «суседей», к которым они обращаются:

Ох, да ты, болезная лебедь белая,

Ох, дак ты хватилася всё, подруженькя,

Ох, да ты своего чада милого… [10, c. 46]

Похоронный обряд включал целый цикл причитаний, связанных своими темами, содержанием и системой образов с его различными звеньями.

Сразу же после констатации смерти звучит первая похоронная причеть – плач-вопрошение, в котором причитывающая, обращаясь к умершему, спрашивает его, почему он покинул семью, просит его открыть глаза, встать.

Вторая причеть – плач-оповещение. Он звучит в момент прихода в избу родных и соседей, узнавших о смерти. Основная ее тема – горестный рассказ о том, как наступила смерть.

Третье крупнейшее причитание – плач при вносе гроба. В этом причитании довольно устойчивый круг привычных мотивов – благодарность тем, кто делал гроб, сравнение гроба с избой, в которой нет окон, дверей, постели, стола.

Четвертая причеть – плач при выносе гроба. В основе ее поэтические вопросы: «Куда ты отправляешься?», «На кого ты нас покидаешь?».

Пятая причеть – плач по дороге на кладбище, который повторяет некоторые мотивы плача при выносе и плача-оповещения.

Шестая причеть – при опускании гроба в могилу и надмогильная. Здесь основное – обещание навещать могилу, украсить ее цветами, просьба к покойнику «приходить в гости».

Седьмая причеть – при возвращении с кладбища – строится на поэтическом изображении обряда мнимых поисков умершего в опустевшем доме.

Восьмая причеть – поминальная. Собственно поминальной причетью называется цикл плачей, связанных либо с посещением могилы в ритуальные дни, либо с простой потребностью выразить нахлынувшие воспоминания, рассказать умершему о трудностях, пережитых после смерти:

Вы подуйте, ветры буйные,

Ох, да разнесите вы желты пески,

Ох, да ты вставай, мать родимая,

Ох, да ведь пришла твоя дитятко,

Ох, да навестить тебя, голубушка.

Ох, не пожалела чадо милое,

Не пожалела она золотой казны,

Ох, да проведать, моя матушка [10, с.44]

Отстоявшиеся в народном сознании представления о смерти отражаются в «общих местах» или в традиционных мотивах причитаний.

Язычник уподоблял смерть жизни, он не хотел и не мог видеть в ней конечный, завершающий итог жизни. «Новая жизнь» определяла собой и преход в новую форму существования. На житье вековечное покойника собирают, снаряжают. Человек верил также в возможность «примирить себя со смертью», заставить ее покориться. Севернорусские и среднерусские похоронные причитания сохраняют устойчивое представление о госте-покойнике: «Ты скажи, милый друг, Когда в гости посулишься?».

          Севернорусские причитания отличаются от южнорусских и сибирских большей эпичностью и некоторыми своими чертами, напоминающими балладу, былину, историческую песню; южнорусские и сибирские причитания, наоборот, близки к лирической песне.

Поэтика причета. Причитания исполняются своеобразным речитативом, который в целом характеризуется ярко выраженным декламационным началом и отсутствием широкого развития собственно мелодической стороны. В северных областях причитания более напевны, в некоторых южных – это просто восклицания, не связанные в элементарное звуковое единство.

          Для причитаний характерен прием повторения, нанизывания синтаксически, интонационно и семантически сходных конструкций. Причитывающая задает вопрос за вопросом, варьируя при помощи синонимов, сходных образов, логически сплетающихся понятий.

          Вопленица пользуется так называемыми «усилительными частицами» - да, все, ведь, еще, как, тут и т.д.

          Для причитаний характерно употребление уменьшительных и увеличительных суффиксов не только существительных и прилагательных, но даже и наречий (суровешенько, потихошеньку), местоимений (тебеюшки).

          Характерно употребление приставок, таких, которые не сообщают новый смысл, а усиливают корневое значение слова (испромолвить, размолодой).

          Эпитеты в причети указывают не типичный признак, а направлены на выявление ряда признаков. Поэтому у существительных в причитаниях может быть 2, 3 или даже 4 определения (тайны, милы, советны, дружны подружки). Одно существительное может иметь в плаче до 30 определений. Для причитаний характерно разнообразие и изобилие эпитетов, причем наибольшее количество эпитетов сосредоточивается вокруг слов, обозначающих лицо, которое оплакивает причитывающая.

          В стремлении к эмоциональной и семантической догрузке слова исполнительницы охотно употребляют сравнительно редкие в других жанрах составные прилагательные (хитромудрый, тонкобелый) и удвоенные существительные.

          Смысловой концентрации служат и сочетания типа «умершая могилушка», «сироты хлопотливые» и т.д.

          Традиция причети создала своеобразный поэтический стиль, способный выразить предельное трагическое напряжение чувств причитывающей. В нем запечатлелась талантливая, богатая чувствами душа русской крестьянской женщины.