План

15.1 Цифровые государственные услуги и электронное правительство.

15.2 Электронное правительство (e-Gov) в Казахстане.

15.3 Искусственный интеллект в государственном управлении.

15.4 Казахстан и цифровое управление.

15.5 Кибербезопасность и защита информации.

 

15.1 Цифровые государственные услуги и электронное правительство.

«Цифровизация» – термин, вошедший в наш лексикон совсем недавно, но ставший устойчивым трендом и неизбежным процессом адаптации к новым цифровым реалиям. Цифровизация влечет за собой инициацию процесса цифровой трансформации, под которой понимается внедрение цифровых технологий и платформенных решений в экономическую, социальную сферы, в практическую деятельность органов государственной власти и управления национального, отраслевого и регионального уровней. Стоит отметить, что «оцифровка» и «цифровизация» – это не новации сегодняшнего дня.

Впервые термин появился в 1960–1970-х годах, в период начала компьютерной революции. Тогда цифровизация означала переход от аналоговых методов записи и обработки информации к цифровому стандарту.

Однако надо четко понимать, что в настоящее время использование цифровых технологий и оцифровка аналоговых данных еще не делают «цифровыми» компании и государственные структуры. Все гораздо сложнее.

Основатель Всемирного экономического форума К. Шваб в 2016 г. В Давосе призвал руководителей крупнейших корпораций и представителей политических кругов осознать тот факт, что четвертая промышленная революция не только началась, но и изменяет мир невиданным образом. По его мнению, резкое ускорение вычислительных мощностей означает, что инновации не только происходят со все увеличивающейся скоростью, но и проникают в новые сектора и приводят к массовым изменениям в системах, включая правительственные, о которых едва ли можно было подумать еще вчера.

На Форуме в Давосе был представлен список ключевых технологий четвертой промышленной революции, в который вошли новые вычислительные мощности обработки, доставки и хранения данных, аналитика больших данных, телемедицина, интернет вещей, технологии распределенного реестра (блокчейн), искусственный интеллект и др. Эти технологии уникальны по сочетанию их масштабности и охвата, их взаимосвязанности и скорости адаптации. Темп происходящих изменений носит экспоненциальный характер, то есть открытый, цифровой, глобальный, стремительно ускоряющийся, в отличие от существовавшего до него линейного – закрытого, аналогового и локального. Для доказательства, сказанного К. Шваб приводит такой пример: «90 % рабочей силы в США в начале XX века были заняты трудом на земле, в то время как сегодня это число сократилось до 2 %, благодаря механизации сельского хозяйства, добычи полезных ископаемых и лесного хозяйства.

Все эти изменения будут еще более усугубляться тем фактом, что технологии четвертой промышленной революции способны разрушить, казалось бы, стабильные отрасли и институты. Сдвиг произойдет повсеместно, от рутинной работы на предприятиях до задач, требующих высокопрофессиональные знания и умения. В короткое время цифровые подходы и экспоненциальные технологии могут полностью преобразовать целые отрасли, основанные на многовековых традициях.

Обратимся к обзору исследований современных зарубежных исследователей, чьи труды и концепции существенно повлияли на понимание цифровой трансформации государственной политики, включая цифровое управление, электронное правительство, большие данные, искусственный интеллект, смарт-государство и цифровую демократию. Рассмотрим ключевые идеи и подходы в таблице 1.

Таблица 1.

 

Направление исследования	Кто разрабатывает / продвигает	Суть идеи
Цифровое управление	Ines Mergel, Jane Fountain	Трансформация бюрократии через цифровые команды, сервисы и платформы.
Гражданское участие	Beth Noveck, Stefaan Verhulст	Вовлечение граждан в выработку политики через цифровые инструменты.
Этика цифровизации и ИИ	Yuval Harari, Helen Margetts	Влияние ИИ, алгоритмов и соцмедиа на власть и демократию.
Открытые и большие данные	Margetts, Verhulst, Lips	Использование Big Data в принятии решений и обеспечении прозрачности.
Цифровая идентичность и доверие	Miriam Lips	Как технологии меняют идентификацию граждан, и как это влияет на права.
Устойчивость и риски	Martin Lodge, Kai Wegrich	Как управлять рисками цифровизации, кризисами и зависимостью от ИТ.

 

Ines Mergel (Германия/США). Основной фокус исследователь акцентирует в цифровое государственное управление (Digital Governance), электронное правительство (E-Government) и цифровых компетенциях государственных служащих. В своих трудах «Digital Service Teams: Challenges and Recommendations for Government» (2016 г.)^[296] и «Digital Transformation of the Public Sector» (OECD, 2019 г.)^[297] ученый изучает, как правительства создают внутри ведомств команды цифровых сервисов (Digital Service Units), например, GovTech. Анализирует проблемы внедрения цифровых платформ и технологий, такие как сопротивление изменениям, нехватка ИТ-навыков и правовые барьеры.

Beth Simone Noveck (США). В своих трудах «Smart Citizens, Smarter State» (2015 г.)^[298], «Solving Public Problems» (2021 г.)^[299] выдвигала концепции: открытого правительства (Open Government), гражданской технологии (Civic Tech) и цифрового участия. (Digital Engagement). Она одна из пионеров идеи «умного государства», использующего цифровые технологии для вовлечения граждан, также отстаивала модель ко-дизайна политики вместе с обществом через цифровые инструменты.

Miriam Lips (Новая Зеландия/Нидерланды). Основной фокус его идей сосредоточено в электронном правительстве, управлении цифровой идентичностью и конфиденциальностью данных и цифрового доверия.

В работе «Digital Government: Managing Public Services in the 21st Century» (2008 г.)^[300] анализирует цифровое государственное управление с точки зрения гражданских прав и приватности. Показывает, как цифровизация влияет на структуры публичного администрирования.

Yuval Noah Harari (Израиль) (междисциплинарный взгляд). В исследовании «21 Lessons for the 21st Century» (2018)^[301] основной акцент делает на искусственном интеллекте и государственной власти, будущее демократии в эпоху ИИ.

Предупреждает об угрозах цифрового авторитаризма. Поднимает вопросы этики, цифровой прозрачности и контроля за алгоритмами в государственном управлении.

Martin Lodge и Kai Wegrich (Великобритания/Германия). Основные темы его исследования: Digital era governance, управление цифровыми рисками гибкость и устойчивость цифровой политики. Анализ рисков алгоритмизации политики, цифровой бюрократии и новые формы цифрового регулирования.

Helen Margetts (Великобритания). В труде «Political Turbulence: How Social Media Shape Collective Action» (2015)^[302] показывает политическую динамику в цифровую эпоху, роль платформы Big Data в государственной аналитике и в использовании для моделирования поведения граждан и принятия решений.

Таким образом, данные концепции зарубежных исследователей вносят основное значение для государственной политики в эпоху цифровизации:

- цифровизация – это не только технология, но и институциональное преобразование. Требуются новые компетенции, структуры и формы взаимодействия;

- успешная цифровая трансформация невозможна без доверия граждан, прозрачности и этических ограничений (в том числе при использовании ИИ и алгоритмов);

- цифровое государство должно быть гибким и устойчивым, способным адаптироваться к быстрым технологическим изменениям и цифровым рискам;

- государственная политика будущего – это ко-дизайн с обществом, где цифровые инструменты позволяют активно вовлекать людей в принятие решений.

Цифровизация играет ключевую роль в трансформации государственной политики, обеспечивая повышение эффективности управления, прозрачность процессов, расширение гражданского участия и более оперативное принятие решений на основе данных, что делает государственные институты более гибкими, доступными и ориентированными на потребности общества. Например, «Китайская компания электронной коммерции Alibaba, крупнейшая розничная сеть в мире, не имеет собственных товаров; Facebook, крупнейшая глобальная медиа платформа, не владеет медиа; Airbnb, самая обширная сеть отелей в мире, не владеет недвижимостью».

«Цифровизация затронула розничную торговлю, средства массовой информации, жилье, транспорт и множество других областей нашей жизни. Государство в этом вопросе не только не успевает за частным сектором, но чаще всего еще далеко от принятия новых цифровых практик». Цифровизация меняет не только самые разные отрасли, но и поведение человека, общую картину жизни, которые обществу еще предстоит полностью ощутить и осознать.

Это отставание государства создает серьезные риски, поскольку государственные учреждения часто вынуждены регулировать отрасли, движущиеся к новым цифровым горизонтам со скоростью, которая государству недоступна; оно не может регулировать отрасли, в которых цифровизация является ядром.

Становление электронного правительства произошло в большинстве стран мира – как развитых, так и развивающихся – в 2000-х годах. Основная причина востребованности проекта «электронное правительство» заключалась в том, что внедрение информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в деятельность органов государственной власти связывалось с повышением эффективности и результативности их работы, позволяло существенно сократить расходы на со держание структур исполнительной власти.

Впервые в 1997 г. администрация США сформулировала идею онлайн-обслуживания граждан в своем Национальном докладе «Доступ к Америке: реинжиниринг с помощью информационных технологий». И действительно, созданный в 2000 г. американский портал «FirstGov» начал работать с целью предоставления всей правительственной информации в интернете.

Развитые государства на рубеже веков опубликовали свои стратегии электронного правительства.

Франция – программа реформ «Правительственный план действий для информационного общества», 1998 г.

Великобритания – первая стратегия опубликована в апреле 2000 г. В документе «Электронное правительство: стратегические рамки для государственных служб в информационную эпоху» говорится о необходимости создания общегосударственной информационной инфраструктуры, содержится призыв к подразделениям государственного сектора модернизироваться и внедрять инновации.

Сингапур – «План действий по электронному правительству» с сильным акцентом на ускорение конкурентоспособности и создание экономики знаний, 2000 г.

Южно-Африканская республика – стратегия «Электронное правительство – цифровое будущее: политика в области информационных технологий для государственных служб», 2001 г.

В Индии был подготовлен «Национальный план действий по управлению», представленный премьер-министру в 2003 г.

Россия в январе 2002 г. Постановлением Правительства РФ приняла Федеральную целевую программу (ФЦП) «Электронная Россия 2002–2010 годы», важнейшими задачами которой были заявлены «переход на предоставление государственных услуг и исполнение государственных функций в электронном виде федеральными органами исполнительной власти; обеспечение решения задач государственного управления с использованием элементов электронного правительства; развитие инфраструктуры электронного правительства».

Стоит отметить, что государства с самого начала цифровой трансформации государственной политики видели огромные возможности в области электронного правительства и делали значительные инвестиции в развитие этого глобального проекта. Эти возможности, позволяющие получить дивиденды, используя потенциал проекта, определялись в разных странах по-разному^[303].

 

---

^[296] Ines Mergel (Германия/США). «Digital Service Teams: Challenges and Recommendations for Government» (2016 г.) August 2019Government Information Quarterly 36(4):101389.

^[297] Ines Mergel (Германия/США). Digital Transformation of the Public Sector» (OECD, 2019 г.). January 2023

DOI: 10.4337/9781802202595.Digital.Transformation.In book: Elgar Encyclopedia of Services.

^[298] Beth Simone Noveck (США). «Smart Citizens, Smarter State» (2015 г.), https://eprints.lse.ac.uk/67392/1.

^[299] Beth Simone Noveck (США). «Solving Public Problems» (2021 г.). https://solvingpublicproblems.org/book.

^[300] Miriam Lips (Новая Зеландия / Нидерланды). Digital Government: Managing Public Services in the 21st Century» (2008 г.). https://www.taylorfrancis.com/books/mono/10.4324/9781315622408/digital-government-miriam-lips.

^[301] Yuval Noah Harari (Израиль). «21 Lessons for the 21st Century» (2018). Hardcover – September 4, 2018. https://www.amazon.com/Lessons-21st-Century-Yuval-Harari/dp/0525512179

^[302] Helen Margetts (Великобритания). «Political Turbulence: How Social Media Shape Collective Action» (2015). November 2015. DOI:10.2307/j. ctvc773c7. esearchgate.net/publication/331214593_Political_Turbulence_How_Social_Media_Shape_Collective_Action

^[303] Павлютенкова М. Ю. Электронное правительство VS цифровое правительство в контексте цифровой трансформации ttps://www.researchgate.net/publication/337188942_Elektronnoe_pravitelstvo_vs_cifrovoe_pravitelstvo_v_kontekste_cifrovoj_transformacii. Дата обращения 26.03.2025