Былички о покойниках являются одной из наиболее активно бытующих в Центрально-Северном Казахстане тематических групп. Большинство мотивов цикла отражает отстоявшиеся в народном сознании представления и нормы ритуального поведения. Локальной особенностью можно считать разнообразие сюжетных мотивов, восходящих к общерусским инвариантам. Это разнообразие объясняется процессами смешения фольклорных традиций различных регионов, а также продуктивностью данного цикла, причина чему – актуальность для народа вопросов жизни и смерти.
Мотивы быличек о покойниках раскрывают каноны бытовой веры, для которой характерно слияние языческих и христианских воззрений.
66. Знакомая рассказывала: «Когда я приезжала в деревню к отцу, он всегда меня до станции провожал. Когда отец умер, я снова поехала в деревню. Пришлось мне возвращаться одной.
Иду и вижу: бежит параллельно со мной заяц. А ведь они вообще трусливые и бегают только в тихой местности, а тут бежит и на меня посматривает. Так он меня до самой станции проводил и потом ещё сидел, не знаю, правда, долго ли. Я же уехала и теперь невольно вспоминаю его. Ведь он меня проводил-то так, как отец провожал».
67. Когда моему мужу год справляла, я же дома ремонт сделала, сараи обновила с сыном. Думаю, пусть полюбуется оттуда, как я справляюсь. И вот, когда на годовщину я людей созывала, была уже поздняя осень. Ну, пока всю деревню обошла, уже и темнеть стало. Ну не сильно темно, а так, сумерки.
Иду я домой, уже на улицу завернула, и смотрю: у нас ворота открыты. Ну, я подумала, что сын вернулся и мотоцикл завёл в гараж. А потом гляжу, что птица белая, такая огромная во двор к нам влетела. И прямо через ворота зашла. И такая она красивая, большая. И вот промелькнула она, ну вот там, миг какой-то.
Я бегом домой. Подбегаю, а ворота-то закрыты, и нет никакой птицы. Я думаю, что это душа моего мужа приходила поглядеть. Они же за год от дома совсем отдаляются, вот он и вернулся посмотреть и попрощаться.
68. Вот когда дядя Толя умер. А он же умер в июле, где-то в начале июля, на улице жарко было. А ему же было тогда, наверно, 38 лет, как он умер. Митин-то брат. Ну, и его увезли в Макарьев, как в больницу – на экспертизу, что он внезапно умер.
А Вовка наш погулял, говорит, и Нина ещё дома, не замужем тогда была. Погуляли, говорит, пришли домой. Нина на чердаке спала, на раскладушке, а Вовка – сени-то большие у нас были - он в сенях на кровати спал.
И мне рассказывает утром: «Ой, мама, как меня сегодня дядя-то Толя напугал». Я говорю: «Что с тобой, приснился, что ли он?» «А вот, - говорит, - я сплю бы вроде. А к нам в этот, в заулок-от, в ограду-то заехал дядя-то Толя на белом коне. Да его одёрнул, говорит: «Тпру – у-у». Я так и слышу. Да, - говорит, - в лестницы-те затопал сильно-сильно. Да двери-те ко мне стучится. А я, - говорит, - вскочил к дверям–ту. А он говорит мне: «Вовка, открывай скорее, я замёрз!» Я, - говорит, - так перепугался. Лёг и даже спать больше боюс». Я утром поднялас печь топить. А он мне рассказывает вот такое-то чудо.
69. Мы ночью легли спать. Я с сестрой легла на одной кровати. Бабушка на противоположной кровати. Обычно я ночью никогда не вставала, здесь встала и удивилась. Как раз была ночь на сороковой день, как дедушка умер. И в эту ночь я почему-то проснулась. И удивилась, что бабушка сидит, и рядом с ней сидит белый человек. Лицо такое, как у человека вот, полностью вижу, что это мой дедушка. А сам он как дым. Только до пояса он как человеческий дым, ну – тело человеческое. А снизу уже лошадиный хвост и копыта. И сидит, разговаривает с бабушкой. Я испугалась, легла под одеяло, одеялом накрылась, поближе к сестре прижалась, страшно стало.
Потом, где-то через несколько минут, я почувствовала, что меня кто-то поцеловал. Я потом несколько дней ходила, молчала, ничего не говорила, у бабушки ничего не спрашивала. Страшно было.
Потом бабушка сама меня спросила: «Ты что-нибудь видала?» И я потом уже сказала, что да, видала и рассказала, что именно я видала. А она говорит: «Ты не пугайся, Наташа, это просто дедушка приходил прощаться с нами. Он больше до нас, ну, не вернётся и, - говорит – это просто теперь вот ты уже сама видала. Теперь уже, может, будешь верить, что действительно, существует, что до сорока дней дух, например, дома живёт». А до этого я всё время с бабушкой спорила, что это неправда, а вот здесь уже сама убедилась.
70. Жила у нас в деревне женщина по имени Клава. Был у неё муж, Василий Васильевич. Он работал на пивном заводе. Он однажды сильно заболел, и вылечившая его бабка сказала, что если выпьешь ещё 100 грамм, то сразу умрёшь. После этого он сторонился водки. Пришёл день Пасхи, и тогда его друзья уговорили выпить. Только он выпил 100 грамм, сразу же упал насмерть.
И после того, как его похоронили, он стал каждую ночь навещать жену во сне и давать какие-то советы, указания (у неё же в то время было трое сыновей) по поводу воспитания детей. И она с каждым днём всё отчётливее и отчётливее видела его. И он стал уже казаться явью. Тогда Клава пошла к бабке и поделилась своим горем. Она посоветовала Клаве нарвать конопли, положить на порог и ночью сидеть там, распустив волосы, расчесывать их.
В эту ночь муж обратно пришёл к ней и, увидев её, спросил: «Что ты, Клавдия, делаешь?». Она ответила: «Волосы расчесываю и вшей отгоняю». «А разве ночью этим занимаются?» На что она ответила: «А разве ночью с могилы уходят?» В это время бабушка ей наказала взять семечки и жевать их. И муж её спросил: «Что ты делаешь?». Она ответила: «Вшей ем». «А разве их едят?» На что она сказала: «А разве ночью с могилы уходят?» После чего он исчез и больше её не навещал.
71. Жена схоронила мужа, а он к ней приходить стал. Каждую ночь, ровно в 12. Приходит, ест, всё как при жизни делал. И она стала себя плохо чувствовать. И не знает она, как от покойника избавиться. Всякое ей советовали, но ничего не помогало.
И вот ей, когда совсем худо стало, пришла к ней в дом одна бабушка и говорит: «Ты надень подвенечное платье и сына обряди в костюм, и в полночь садитесь за стол».
Она так и сделала. В полночь приходит, значит, её муж и говорит: «Разве за сына замуж выходят?» А она и отвечает: «А разве покойники домой ходят?»
Он развернулся и хлопнул дверью, да так, что она вместе с косяком отвалилась. С тех пор больше и не ходил.
72. Умер муж у меня, прошло около двух недель. Лежу как-то вечером и думаю: хоть бы раз ночью мне приснился во сне Петро. И вдруг слышу в коридоре кашель. Я думала, может, кто вошёл, да я не услышала. Встала, прошлась по комнате, везде заглянула: нигде никого нет. Опять легла спать. Утром встала, подумала, что чудится, наверное.
На следующий день легла и слышу, что кто-то подошёл ко мне. Я в испуге натянула одеяло до головы. И голосом мужа говорит: «Поцелуй меня, Мария, в последний раз». Я испугалась, молюсь, а он мне говорит: «Хватит тебе молиться». А я не перестаю молиться, всё молюсь и молюсь. Стало уже светать, и дух исчез.
73. Это было давно. Бабушка рассказывала. Как бабушки моей муж умер, так она сильно плакала. А осталась она одна с маленьким сыном на руках. Так, видно, она его приплакала.
Однажды дверь распахнулась, а в дверях стоит покойник. Он зашёл, побрился, походил, походил и ушёл. Так он ходил месяца два. Бабушка моя вся исхудала от страха.
И пошла к одной бабке. Та ей посоветовала, чтобы она на все окна и двери поставила ножи, топоры и всё острое, чтобы он не мог пройти.
Так вот он пришёл и не может зайти. Кружился, кружился, затем посмотрел в окно и говорит: «Ты даже на окна иголки понатыкала, что я тебя не вижу».
Он, видно, обиделся сильно, так после этого и не приходил.
74. Это мне ещё мать моя рассказывала. Похоронили мы отца. Буйный был, пил каждый божий день. А дня через три соседка приходит, жалуется, что, мол, твой Михеич каждую ночь в окно стучит, детей всё пугает. А мать и говорит: «Да как же, помер ведь, мы ж по нём и в церкви свечки за упокой ставили. Что ж это он так не прижился-то?»
Сказать сказала, а сама пошла, платье одела цветастое и к соседке. Обошла вкруг дома и говорит: «Пойдём-ка, отец, домой нечего всё по гостям шляться».
И в эту ночь стучались уже к нам в окно. А на следующий день мать снова в церковь - свечку за упокой ставить. А больше и не являлся. Успокоился.
75. Умерла у одной девушки мать. Похоронили её. И вот стала покойница к дочке приходить и разговаривать с ней. И днём и ночью. Что делать? Вот и посоветовали девушке соседи насыпать вокруг дома трёхгодовалый мак, чтобы покойница не приходила. Послушалась девушка и сделала всё, как велели.
Вот в следующий раз явилась покойница и говорит: «Эх, дочка, зачем же ты маку столько просыпала? Скоро праздники, а тебе пирожки не с чем печь будет!» А на столе у девушки лежала горстка мака. Глянула она на стол, а вместо мака лежит земля и мусор. Больше мать не приходила.
76. Это мне моя мама рассказывала: «По ночам выйду в сад, смотрю – женщина в белом стоит. Посмотрю – мама. Подойду, а её уже нет. Посмотрю, а она уже возле другой яблони стоит. И потом каждую ночь она, вроде, приходила в дом. Посудой гремела всё.
Потом старшая сестра говорит, ей было 17-18 лет. Приехали солдаты на учение, попросились на квартиру. И она стала рассказывать, говорит: «Я бы вас пустила, но у нас такое творится, может, неприятно будет. Ну, вроде, как наша мама по ночам ходит в дом». Они говорят: «Ничего, не бойтесь, мы не испугаемся».
Они составили свои ружья штыками в кучку на пороге. И где-то к полночи - стон за дверью, потом стук в дверь. Они стали спрашивать, кто там. Мамин голос попросил: «Уберите ружья с порога». Они сказали: «Нет, не уберём, а тебе сюда ходить больше незачем». И такой стон, стон с плачем за дверью был. И потом всё, перестало это виденье моей матери появляться.
77. Одна девушка гуляла с одним парнем, он умер. Она плакала, плакала, потом он стал к ней приходить.
Приехал раз и говорит: «Поехали со мной». А приехал на коне. Ну, она и поехала. Едут, а он говорит: «Скорей, скорей, конь, до гроба, бо петухи запоют, а у меня злой дух, что боится петух».
Приехали до могилы, он говорит: «Я буду подавать багаж, а ты принимай». А она ему говорит: «Нет, лучше я буду подавать багаж, а ты принимай». Вот она подаёт ему багаж, всё подала, а потом сняла бусы и кидает ему по одной. Покидала и сама убежала.
А он пока все бусы поймал, запели петухи.
78. У женщины одной умер муж. А жили-то они меж собой плохо, нескладно. Он партийный был, в Бога не верил. Бывало, как начнёт богохульствовать, доказать всё хотел, что Бога нету. Она с ним несчастлива была, не было любви промеж ними.
Так вот, помер он внезапно, схоронили его честь по чести, всё как полагается. Правда, в церкви не отпевали и землицей освящённой могилку не посыпали (он же неверующий был).
Жена его вскоре замуж вышла, муж второй её сильно любил. Как замуж вышла, так и началась у неё беспокойная жизнь. Придет домой с работы в обед, в комнате одна, а слышит, будто ходит кто-то, пол скрипит, вздыхает кто-то тяжко. Встанет она у окна, а дыхание ближе и ближе, дышит ей прямо в лицо и на неё наваливается, душит.
Она испугалась, детям сказала, мужу, а они не верили. Когда дома все собираются, всё спокойно, как она одна, так и пол скрипит, и шаги, и вздохи чьи-то.
Спит она как-то (а спала она с краю), и вдруг одеяло с неё упало, и ветер поднялся в комнате. Чувствует она на плече своём холодную руку. Глаза закрыла и опять открыла. Стоит перед нею умерший муж в костюме (в каком схоронили) и говорит: «Пошли со мной, собирай вещи».
Она стала вещи собирать, а там были рубашки, туфли его. Он вещи в узелок собрал, взял её руку и говорит: «Идём». Она пошла с ним. Привёл он её на кладбище, нашёл свою могилу и говорит ей: «Вот моё новое жильё. Сама меня тут поселила». Начал он её в могилу тащить, а она кричит, упирается. Она перекрестила его, он исчез.
Пошла она на следующий день в церковь, попросила воды святой и земли освященной. Землю на могилу высыпала, воду тоже вылила на могилу. Молилась о спасении души мужа. Ночью он пришёл и сказал, что теперь его душа спокойна. Больше он её не тревожил.
79. Муж у меня умер в 1976 году, как раз под Новый год, 30 декабря. Похоронили. И вот, наверное, недели через две или три в спальне в окошко как будто кто-то пальчиком царапает. У меня что-то нервы расшалились. Ну, я маме говорю: «Вы не слышите ничего?» Она говорит: «Да спи ты, это ветка». Ну, я утром встала. Думаю: сегодня уж я не забуду, пойду, посмотрю. Думала, может, действительно от тополя ветка. Ничего подобного! Близко даже никакой ветки не было.
Потом мама уехала. Я ремонт начала делать. Кровать одну в зал вытащила. Среди ночи слышу шаги по дому, тяжёлые мужские шаги. Ну, закричать - думаю, детей разбужу. Потом, вроде, подошёл ко мне, к кровати. Я вся съёжилась от страха. А он всё ещё смеялся, говорил: «Если я умру вперёд тебя, я тебя в покое не оставлю, я буду приходить к тебе».
Шаги возле кровати стихли. Гляжу, подымается одеяло, и как лёд вот так вдоль меня. А потом опять одеяло поднялось, но льда уже не было. Вокруг кровати всё ходит, ходит. Я заговорила: «Что ты ходишь?» Слышу голос, вроде его, только какой-то глухой: «Да смотрю, может, кому одеяло поправить надо». А мне так страшно стало.
А тут диван рядом стоял. На нём четырёхлетний Серёжа спал. Вдруг он как закричит: «Мама, с меня кто-то одеяло стянул». Я соскочила, свет включила, и точно, одеяло далеко от дивана валялось. И каждую ночь я слышала шаги, всё по голове меня он гладил.
80. А слышала я как-то вот такую ещё побасёнку. В общем, как-то я в город поехала, картошку продавать. Стояли, продавали. Одна старушка приходит. Ну, там, при разговоре всё бывает. И вот она говорит, что однажды такой случай был, даже в газете это писалось. Ну, я, например, лично сама не читала эту газету. Поэтому говорю от народа – что мне говорили, рассказывали.
Вот ехал поезд. А один, жена умерла, а у него осталось двое детей. И он женился. А мачехе дети не нужны были. И вот он однажды уехал в рейс. А она, значит, взяла мачеха детей. Была степь, какая-то глухомань, она этих детей привязала на полотно. И сама ушла.
А машинист ехал. Говорит, слышит, какая-то рука по стеклу барабанит. Он потом - помощнику. Он не стал ему говорить. Разбудил помощника. А это был товарняк – не пассажирский поезд. «Слушай, - говорит, - ты замени меня.» Помощник сел.
Помощник сел, когда вести паровоз, а он тоже говорит: «Рука просто стучит в стекло, рука стучит». А он говорит: «Я не могу дальше ехать».
Ну, и взяли этот состав, остановили в степи. Когда вышли из кабины, слышат плач. Пошли: привязаны мальчик и девочка.
Вот мне женщина рассказывала, что вот, в общем, эта мать оберегала своих детей, и она давала сигнал, чтобы эти дети остались. Ну, этих, говорит, детей подобрали, доехали до первого селения, и сдали в милицию их.
81. Это рассказывала в далёком детстве бабушка. Бабушка вышла замуж за вдовца. Она вышла замуж старой девой - в 26 лет. Она любила хорошего молодого парня, но так сложилось, что ей пришлось выйти замуж за вдовца.
У вдовца было пятеро детей. Четверым было от 4 до 10 лет, и в колыбели был маленький мальчик.
И вот они с дедушкой ложатся спать, накроются, и ночью открываются двери. Открываются двери, и кто-то заходит, и подходит к ребёночку. И слышно, как грудь сосёт. А это приходила мать к нему. Накормит ребёнка, укроет, и одеяло сдёрнет с бабушки с дедушки, а потом уходит.
Они обратились в церковь, и пастырь сказал, что надо посыпать вокруг дома свячёный мак. И вот посвятили этот мак в церкви и посыпали вокруг дома. И она пришла ещё раз и прямо выругалась, что не в то место вы засыпали мак.
И через пару дней этот ребёночек умер. Ребёнок умер, и она не стала больше ходить.
82. У нас в селе бабушка рассказывала, что раньше их семья бедно жила, и ее подростком отдали в няньки. Женщина умерла, мать, ребенок остался маленьким.
«И стала, - говорит она, - замечать (хоть подросточек, но замечала): то ребенок не так запеленут, то рубашка не так одета. Бывает так, что кричит ребенок, а потом сам замолкает.
И вот я через сенцы бегаю. Раньше дом состоял из сенцев, парадной и комнаты, где ребенок спал. Порог был высокий, а в сенцах ниже. Тогда специально деревянный мостик ставили, по которому бегали из сенцев: потолки низкие были, чтобы отапливать легче. Зашла я туда, где ребенок, и вижу женщину, мать, кормящую ребенка. Испугалась я и от испуга побежала оттуда. Ударилась об косяк рукой, потеряла сознание. С тех пор рука онемела».
А потом она рассказала о том, что видела, своему хозяину, а он сразу побежал к батюшке. Батюшка пошел на кладбище, на могилку, отпел молитву и сказал забить осиновый кол в землю могилы, чтобы покойная не гуляла.
А выходила она потому, что ей было трудно, тяжело с ребенком проститься. Как только кол вбили, так она, эта женщина, и перестала выходить из могилы.
83. Соседка рассказывала. Рассказывала, что у них мать умерла, они маленькие были. Трое их было, три сестры. Отца не было уже. И говорит: «Мы так сильно плакали, а мать сказала, что не плачьте, я буду ходить и вам помогать. Я вам год помогу ещё, а потом сами».
И говорит: «Вот мы ляжем спать, а там посуда не помыта или не прибрано. Утром встанем – дома чисто, посуда помыта. Так весь год. Мы стали людям рассказывать. Люди сказали, что надо вызвать священника, освятить дом. А мы не захотели сами. Это мама, пусть ходит. И точно, прошёл год, и она перестала приходить, как и обещала перед смертью».
84. По покойникам нельзя сильно плакать. Вот у одной женщины умер сын. Она за ним так всегда сильно плакала да убивалась.
Вот один раз пришла она с соседкой, бабой Катей, кур обрабатывать, ощипывать в баню. Разговорились с ней, о сыне заговорили, та опять давай плакать.
Тут собака залаяла, и она вышла. А соседка сидит, сама курей общипывает. И слышит – за плечо ее кто-то взял. Она оглянулась, а на полке ее сын сидит и говорит: «Баба Катя, пусть мама не плачет по мне, мне уже мокро там. Скажите ей, пусть не плачет, пожалуйста». И исчез.
Баба Катя выскочила, испуганная, и рассказала все его матери. После этого она старалась крепиться и не плакать.
85. Однажды старый дед ехал на лошади по чистому полю. Навстречу ему дул холодный ветер. «Раньше на этом поле были могилки, теперь же его пашут», - подумал старик. Остановился и пошёл по полю. Сам он не верил в Бога. И вообще ни в кого не верил.
Вдруг откуда-то взялась птичка, она летала вокруг него. А потом он услышал вдруг, кто-то ему говорит: «Убери лошадь, нам и так тяжело». У деда волосы встали дыбом. Он погнал лошадь, что есть силы.
86. Одна женщина говорит: «Что, дед-то к тебе не приходит?» Я говорю: «Какой дед?» Она говорит: «Ну, твой-то». Я говорю: «Ты что? С ума сошла? Мой дед придёт ко мне? Закопали так, что не вылезешь». Она говорит: «А меня замучил». Тоже деда похоронила. Я говорю: «Как замучил?» «Каждый день, - говорит, - является».
А потом я говорю: «Да ты что брешешь? Попробуй, вылези оттуда, явись, так зароют, закопают». Она говорит: «Вот приходит и всё».
А потом мне тут женщина говорит: «Знаете, она его сама мыла и даже воду пожалела вылить на улицу. Взяла и после его полы вымыла». Я говорю: «Ничего себе, воду-то пожалела вылить. Покойника вымыла и пол вымыла».
И вот он и начал. Она и говорит, что каждую ночь приходит.
Видно, не положено самим мыть. А потом этой водой и пол мыть. Зачем? Взяла – вылила куда-нибудь её. Говорят, чтоб не топтали. Куда-нибудь в сторонку.
87. От нас мать уезжала. А мы все небольшие были, она нас оставляла. И как раз осенью это было. А мы дома только трое были, маленькие, все ещё небольшие. Я-то побольше, а эти двое – Татьяна и этот самый малый брат был. Вот оне на пол устелились, кроватей ведь раньше не было. Я им устелила на пол.
А как раз был праздник – Митрев день. А отец наш – Митрей его звали. И он был мянинник в этот день. Вот я сидела, сидела, что-то я делала там вечером – то ли я вязала, то ли, может, что-то штопала – не помню это. И я задремала. А свету ведь не было – маленькая лампочка, без стекла горит. Думаю, лягу на печку, полежу немножко, а потом встану. Надо мне молиться за отца: завтра он мянинник.
Вот я легла на печку, руку под голову себе положила, на бочок, на провой, и лежу. А у нас печка была на левой стороне, как зайдёшь. И дверь сразу. Я лежу. Вроде я попризабылась. Смотрю: дверь открыласа.
А он очень был, когда умер, страшной. Нам не показывали, так мы всё равно втаёк, а всё равно посмотрели на его. Он весь был раздутый, чёрный был, он не болел же, умер летом. Вот одиннадцатого августа ему будет година, 58 лет будет, как умер.
Вот, тогда я легла, и, видать, поуснула. Открылась дверь, зашёл, я лицо не видела. Только меня таким здоровым пальцам как взял за правую руку и меня с печи стянул, я упала. Ступеньки же были, на печку лазить, я не на одну не наступила, прямо на пол как-то я упала, слетела, и я кричала не то. А дети проснулись, эти, самые малые: «Что с тобой? Что с тобой?» Я к им в средину легла, еле сама себя в память поставила.
И с этого дня у меня всё лицо окинуло какием-то прышам, как аллергия. И лицо опухло, а матери нет. Я какая-то больная стала. Матери долго ждала, потом она приехала, я её встречать в лес ходила. Она как увидела меня, что у меня всё лицо было опухшее, обсеяно этой, как аллергией. Она говорит: «Что это с тобой?» Я ей рассказала. Она аж расстроилась, перепугалась.
И с того разу я стала дома всегда бояться. Никогда я одна не оставалась. Ночью никогда не выходила: всё время боялась. Всю жизнь боялась.
88. На вечёрке это было. Поспорили два парня, что один из них сможет пойти в одиночку на кладбище и в доказательство принести крест.
Вот пошёл тот парень на кладбище, ухватился за первый попавшийся крест и вытащил его из земли. И тут встала из могилы девушка и спрашивает его: «Зачем тревожишь меня, я уже давно сплю». Прильнула к нему, обняла крепко. Он руки поднял, силится оторвать её от себя, но не тут-то было. Так и в деревню пришёл.
И никто не может ему помочь. Пытались даже отпилить её руки, но только искры летят. С тех пор и носит он её с собой.
Вот так-то покойников тревожить.