Былички о черте


Черт, по мнению большинства исследователей былички, персонаж довольно сложный. Это объясняется тем, что «черт или дъявол был внесен в старинную мифологию с принятием христианства и подчинил себе всех бесов и демонов первобытной религии» (44, с.27). Вследствие этого, в народной демонологии черт может выступать как родовое понятие, а леший, водяной, банник и т.д. как понятия видовые (102, с.297). Н.М.Назаренко, исследуя несказочную прозу Казахстана, отмечает, что сам образ черта довольно редко встречается в быличках, чаще это обобщенный образ нечистой силы, вобравший в себя множество народных суеверий (66, с.15).

При выделении суеверных рассказов о черте (в том случае, если персонаж не определяется рассказчиком) нами учитывается совокупность характеристик. Большинство славянских демонов классифицируется по месту обитания. Черт же локально не ограничен. Поскольку для местной традиции не характерен образ лешего, сверхъестественные события вне дома в том случае, если персонаж не называется в рассказе, приписываются черту. Действия в сфере дома совершаются домовым. Черт также вмешивается в эту сферу, но если действия домового, как правило, доброносны или нейтральны, действия черта всегда зловредны.

Во внешнем облике персонажа, несмотря на его подвижность, также обнаруживаются устойчивые черты. «Какой бы вид не принимал он, при внимательном осмотре у него всегда можно заметить хвост» (72, № 46), в исследуемом регионе – нередко еще и копыта, рога.


164. А вот случай с чертом. Ехал старичок в телеге. Вдруг лошадь его остановилась и дальше не едет. Слез старик с телеги, смотрит, а на дороге маленький ягненочек стоит, кучерявенький такой, беленький, красивый. Стоит и молчит. Взял старик, посадил ягненочка за собой в телегу и дальше поехал. А лошадь уже туго шла, и телега для нее тяжела стала. Как будто везет лошадь большую глыбу каменную.

Тут старик сразу учуял что-то неладное. Повернулся, а ягненочек на его глазах прыг с телеги и как засмеется человеческим смехом. И исчез. Старик и понял, и телега стала легче для лошади, и понеслась она.


165. Мой муж однажды шел домой. Уже было 12 часов ночи. Навстречу ему шел мужчина. Прошел мимо него. А потом через время муж оглянулся, смотрит – клубок катится. И этот клубок делался все больше и больше. В проселке этот клубок как шлепнулся, и поднялся черный вихрь с огнем. Чуть мужа не придавило.


166. Это рассказывала моя мать. Когда я был маленький, чтобы не обмочился, меня мать будила всегда в одно время.

И вот однажды, когда она меня будила, я не мог проснуться. «У, чертенок!» - сказала она, рассердившись.

И вдруг в этот миг свалился с потолка прямо на порог какой-то мужчина. А было 12 часов ночи, и потому мать не могла сказать: «Господи, помоги».

В это время возвращался с вечерок брат с гармошкой. Как растянул он меха, так и не смог сдвинуть. Так все и замерли. А когда прошло 2 – 3 минуты, и мать смогла произнести «Господи, помоги», а брат заиграл на гармошке, черт этот в обличье мужчины упал, ударился об пол и исчез.


167. Как-то один мужчина ездил возле кладбища на деревянной бричке. Было уже поздно. И вдруг лошадь стала фыркать. Слышит он: сзади кто-то идет. Он подумал, что это волк. Лошадь вдруг бежать бросилась. Мужик и сам испугался - и как хлестнет лошадь плетью.

И вдруг кто-то стал палки выдергивать из брички. А потом мужик услышал: «Что, мужик, испугался?» И потом все стихло.


168. Нечистая сила ведь может превращаться в разного зверя, в человека, также и в любой предмет. Был у нас в соседней деревне такой случай. На сенокосе много народу было. Вдруг смотрят: небольшая копёнка сена движется. Будто какой человек её несёт. Да только никого нет, сама она передвигается. Придвинулась так эта копёнка к старику одному, да и накрыла его. Хорошо люди успели прибежать и освободили старика из-под копны.


169. Это у нас мама рассказывала. Вот ночью с колокольчиком. Раньше почта была с колокольчиком. Я: «Деда, вставай, почта пришла». Дед: «Замолчи, замолчи, это черти пришли с колокольчиком». Я: «А какие они – черти?» Дед: «А мы их не видим».

А наутро дед: «Привязалась, почта, почта».


170. Брат умер когда, и у Мани ночевал отец всё время. Я не знаю, долго ли скоро ли он у ей ночевал. Факт тот, что всегда он ночевал с ей. Вот оне лежат ночью - как на крыше посыплется труба. А старик и говорит, отец Манин: «Манька, Манька, ведь труба упала. Как завтра утром встанем да печь-то топить будем?» Где-то часов в 12 ночи говорит: «Ну, ладно, уж как встанем, так пойдем, посмотрим, что там свалилось так-то».

Встали утром рано, засветили фонарик и полезли на чердак. Дома-те ведь там у нас высокие. Полез дед на чердак, слазил, обсмотрел всю трубу. Слезает: «Да, Манька, труба-то вся стоит целая. Где это что-то так грохнуло? Это всего скорее Натолий, наверно, негодный, приходит да тебя все пугает».

Ну, ладно, успокоились, всё прошло. Ничего больше не было, ничего такого, что она бы боялась.


171. Это бабушка моя рассказывала лично мне. Она была молодая тогда, была безродная. И жила у богачей – у тех поживет, у других поживет, как в прислугах. И она от деревни до деревни шла. А шла возле могилок и ночью.

«Иду, - говорит, - зимой. А в гору надо идти-то. Смотрю, вот откуда-то мне взялся под ноги чёрный клубок. Катится, - говорит, - и катится, и катится у меня под ногами. Я давай все молитвы читать. Когда, - говорит, - я забралась на эту гору и спускаться с этой горы в низину стала, я сорок раз читала «Богородицу». И вот, - говорит, - когда я в эту горку поднялась да стала спускаться, и этот у меня клубочек потерялся чёрный.

А так, - говорит, - клубок чёрный, катится и катится за мной. Просто она вот молилась, что страшно ей было».


172. Мне дед рассказывал. Сидит он однажды, смотрит, курит и думает: «Что это старик ловит? Кого он гоняет?» А этот старик гонял, пока солнышко не стало подниматься. Весь мокрый пришел. И рассказывает: «Вышел курить. Стану - яма глубокая, перепрыгну - опять яма, перепрыгну - опять яма». Так и прыгал, ходил.


173. Это с моим папой было. Это было где-то в 50-х годах. С работы шёл. У нас на Украине перед войной перед самой из сел выделяли хутора. Давали надел земли, хутора, чтоб люди туда переселялись. А это от железной дороги, где папа работал, где-то два с половиной – три километра, где-то так.

И вот папа до 10 вечера работал. И один раз шёл. «Иду, - говорит, - чувствую, дорога твердая, вижу, что подхожу к своему дому. Подхожу – нет, какая-то куча навоза большая. Я опять дальше иду, вот как будто кто-то ведёт меня». А там было шесть хуторов, и он вокруг них ходил до часу ночи. Потом, говорит: «Нет! Сяду, посижу». Сел. Нет, кто-то, вроде, кричит, как будто зовет. Думаю: «Наверное, меня ищут, поздно ведь уже». Встал. Иду. Иду на этот голос, иду, иду. Пришел и опять смотрю: не дом, а навоз, куча. Опять пошел. Смотрю – огоньки. Ну, я пошел. Нет, опять куча навоза. Думаю: «Ну, куда ж подевались дома?» И вот когда прокричали петухи, как пелена с глаз упала. Смотрю, соседский дом стоит.

И вот он где-то до четырех часов утра ходил. Пришел, весь измученный, уставший.


174. Вредят, конечно, оборотни. Всё они стараются сделать назло: и душить могут и всё. Не понравится человек, человека могут затаскать. Сама я знаю, тоже вот у меня деверь. Он любитель был выпить. И вот он ходил всю ночь. Его черти таскали.

Допился, до того это было, ему мать сказала: «Смотри, Микола, допьёшься, что тебя черти уведут». И вот он никак не мог до дома дойти. Ходит, ходит - опять к этому колодцу придет. Идет, идет до дому опять. Они его так тягали, тягали, пока вот эти петухи не запели, вот до этого времени. Так он, бедный, бросил, два года потом не пил.


175. Поехал как-то мой сосед в соседнюю деревню пьяный. Свалился в сугроб и слышит, как кто-то его по имени зовет. Он побежал и всю дорогу слышал этот голос и жуткий смех.

После этого он бросил пить.


176. Два мужика шли пьяные. Их под руку ведет черт до колодца, чтобы утопить.

Один мужик поднял ногу и уже поставил на колодец. И вдруг вскрикнул: «О, Господи!» И черт удрал.


177. Это конечно непонятно и необъяснимо, но говорят, что бывают и черти, которые помогают людям иногда. Так вот, дядя мой сильно пил. Вот однажды он пьяный был и сено домой вёз на лошади. Он говорит: «Еду пьяный, слышу: лошадь мою кто-то берёт и заводит в клуню, укрытие от буранов в пути. Возьмет меня и толкнет тоже в клуню. А его не видно. Слышу: буря поднялась сильная. Так я и переспал здесь. А думаю, что это чёрт меня в клуню завел, чтоб я не замерз».


178. У одной женщины был сын. Вот однажды он пропал вдруг. День нет, два нет. И как-то ночью просыпается мать от шума на улице. Вышла во двор, открыла калитку, глядь - а там сын её с друзьями. Вот он ей и говорит: «Мама, запусти нас да покорми».

Мать-то так обрадовалась, расцеловала его, повела с гостями в дом. Всё на стол им поставила, угощает. А тут нечаянно вилку уронила. Нагнулась под стол, глядит, а у сына-то её и у гостей вместо ног копыта, да хвосты по полу валяются. Тут и поняла она, что это сатана ей чертей прислал.

Вот она поднялась, а виду не показывает, да и говорит: «Сейчас, ребятушки, я вам ещё огурчиков принесу». А сама бегом на печку залезла и сидит.

Черти потом смекнули, что она всё поняла. Прыг к печке: карабкались, карабкались, а достать не смогли. Тут петухи прокукарекали, и черти исчезли.

А утром вернулся к женщине сын, живой и невредимый, без копыт и хвоста.


179. Да мы вот чёрта видели перед тем, как позвали обмывать. Ну, помнишь, ты ещё сказала: «Вон чёрт летит. За грешником»… И ведь права была. Мы из хаты вышли, а там две звездочки в небе. И одна упала, а другая как круг светлый - то отдалится, то приблизится. Ну, это чёрт за кем-то летит.

И через два часа постучали, позвали бабку обмывать.


180. В одну женщину кто-то по злобе вселил черта. Она очень мучилась. Есть не могла, плохо спала. Не давал ей черт покоя. Однажды к ней пришла цыганка, попросила милостыньку. Женщина накормила ее молоком и хлебом. После этого цыганка говорит: «Вы сильно болеете, давайте я вас полечу». А женщина отвечает: «Что ты, милая, мне и платить нечем». Цыганка: «Мне ничего не надо, ты меня накормила и хватит. И не цыганка я, а сербиянка». Женщина: «Я согласна». Цыганка: «Набери стакан воды, встань возле стола и не пугайся».

Стала цыганка что-то шептать над стаканом. Показались из воды рожки, потом мордочка, и как выпрыгнет черт, в трубу и вылетел. Пустила его цыганка по ветру. Стала ее женщина благодарить.


181. В одной деревне женщина проводила мужа в армию. И сильно страдала по нему. Один раз стучится к ней вылитый муж ее. Объяснил он, что часть находится недалеко, и он каждую ночь будет приходить. И так приходил к ней целый месяц. Она никому не говорила.

Когда он приехал, было шумно, звенели колокола, слышался топот копыт, людской разговор. Посмотрела в окно, а там никого не было. Через минуту заходит он и говорит, чтоб истопила баню. Она это сделала, но вдруг спохватилась - у ней кончилась холодная вода. И она сказала, что пойдет за водой. А он пошел в баню.

Когда вернулась, она подошла к бане и в приоткрытой двери увидела, что у него на ногах копыта, а еще и длинный, длинный хвост.

Испугавшись, побежала к попу, в церковь. Поп пришел, два раза обошел дом и воткнул иголку в матицу. Тогда поднялся свист, доносились неприятные возгласы и крики: «Догадалась, а то бы я тебя сегодня в живых не оставил».

Нельзя так страдать, а то черт пришел, она даже не разобрала.


182. Жила у нас в селе вдова с двумя детьми: Ванечкой и Манечкой. Тосковала женщина сильно. Вот и стал к ней нечистый наведываться, принимая образ её мужа. Вначале вдова ничего не подозревала, а потом посоветовалась с бабкой одной.

Бабка ей и сказала: «А ты погляди на ноги его, у нечистого лошадиные копыта должны быть». Только никак вдове не удавалось взглянуть на ноги приходящего. Решила она избавиться от него.

Вот как пришел он ночью, разбудила женщина детей, посадила их чай пить, а тому говорит: «Хочу вот Ванечку на Манечке женить». Он удивился: «Где это видано, чтобы сестру за родного брата замуж выдавать?» А вдова в ответ: «А где это видано, чтобы мертвые живым покоя не давали?» Тут нечестивый взметнулся и в окно вылетел, только лошадиные копыта щелкнули.


183. У женщины умер сын. Овдовела его жена, стали сиротами дети. Однажды ночью раздался стук в окно. Она подошла и увидела сына, но на голове у него были рога, а сзади хвост. Она открыла и слышит: «Передай, мама, гостинцы детям». Утром встали, а вместо гостинцев бараний навоз.

Так продолжалось несколько дней. Соседка посоветовала женщине: «Ты залезь на печку, расчесывай волосы и жуй коноплю, она хрустит. Он тебя спросит: «Что ты делаешь?» А ты отвечай: «Вшей жую». Как скажешь эти слова, в избе поднимется ветер и вой, и сгинет приведение твоего сына».

Так женщина и сделала. С той ночи приведение оставило ее в покое.


184. Было ещё и так.… Вот одна женщина похоронила своего мужа, и каждый день ходила на кладбище и плакала.

А потом он начал к ней ходить домой. Как двенадцать часов, так он у неё. Разговаривает с ней, любуется ею и детей сонных укладывает, ласкает. А начнет светать, - он исчезает.

Одна соседка заметила, что у той женщины по ночам свет горит, и спрашивает её: «Мария, почему у тебя свет по ночам горит?» Она ей отвечает: «Ко мне приходит мой Иван, муж». А соседка говорит: «Ведь это чёрт. Он тебя задавит. Ты возьми ножи и наперекрест воткни на дверь, на окна, над трубой, и он перестанет ходить».

Мария так и сделала. Вот полночь. Слышит, как загудит в трубе, перепугалась. Тут мужа голос говорит: «Счастье твоё, что ты это сделала. А то бы я тебя задавил». И исчез…

Всё это было правдой.


185. Во время войны женщина проводила мужа на фронт и ждала его. Они переписывались. Он писал, что он возит начальство на машине. Когда война уже заканчивалась, его убили. Ей прислали похоронку.

Она очень часто по ночам что-то делала, занималась домашними делами. Однажды она говорит своим родственникам: «А Иван приезжает ко мне каждую ночь, и мы с ним разговариваем, он меня зовет покататься, но мне всегда некогда. Он привозит мне подарки. А потом уезжает».

Старые бабки, родственницы, решили спрятаться и посмотреть, что происходит. Запаслись маком, святой водой и сидят. Ночью действительно подъезжает к дому машина. Действительно, приходит этот Иван, но только не через двери, а через окно и кладет на стол какой-то сверток, и говорит, что это гостинец.

Стал он звать её прокатиться, а она говорит, что ей некогда. Тогда бабки начали сыпать мак и брызгать святой водой. И он исчез. Когда они посмотрели, что было в свертке, то там оказался конский помет. Потом бабки окропили дом святой водой, и больше он там не появлялся. Значит, это был дьявол.


186. Ещё был подобный случай. Только он звал улететь её с собой. Она собрала свои кое-какие вещи и полетела с ним. Она видела, как она летит над домами. И когда они приземлились, она увидела, что они приземлились на кладбище.

Он ей говорит: «Проходи», - и показывает вниз, там было что-то вроде ямы. Тут она встревожилась и говорит: «Заходи ты первым, я тебе вещи подам и тоже зайду». Она стала подавать ему вещи, а потом побежала бегом с кладбища. Когда она бежала, то слышала, что за ней кто-то гонится, топотит. Добежала до первого попавшегося домика, постучала. Ей открыли, она забежала.

Когда она спросила у людей, где она находится, то она оказалась в другом городе.


187. Ну, вот раньше ведь цыгане ездили тоже этим целым обозам. И мы, говорит, всё время в одной деревне ночевали, там за Унжей. Вот, в одном доме ночевали: их всё время пускали в один дом. У их детей не было, муж с женой только жили. Потом мужа взяли в армию, на войну. Она осталаса одна. Дом был у ей здоровой, красивой, веранда стеклянная была, высокая такая. Там же дома у нас ведь деревянные по России.

Ну и, говорит, много прошло лет, и мы приехали в эту деревню. Деревню проехали - нас ночевать никто не пустил, в другую приехали – нас никто ночевать не пускает. Потом в эту деревню приехали, где мы раньше ночевали. Нас тоже никто – всю деревню прошли – нас никто не пускает. А мы были: муж, и жена, и ребёнок был, мальчишко, и старик, отец которого-то. Не знаю – то ли её, то ли мужа. Никто не пускает. А потом одна женщина посоветовала: «Идите вон в тот дом, там одна женщина, одинокая, она вас, может, пустит».

Вот мы, говорит, подъехали к этому дому, постучали. Женщина вышла - худая-прехудая, бледная-пребледная. Я, говорит, посмотрела и говорю: «Да что ж с тобой? Что ж ты, какая худая, больная?» Она мне отвечает: «Я по-женски болею». Ну, мы поверили, думаем, по-женски - так по-женски.

Потом она нам ворота, говорит, открыла. Заехали на лошади прямо во двор. Распрягли коня, сена дали коню. А мне, цыганка говорит, что-то так подозрительно. И страшная такая, и какая-то замкнутая. Потом она говорит: «Ты иди, там у меня мясо в кладовке есть, и мука есть. И вы идите, накрутите мясо, налепите пельменья, наварите, да и меня хоть покормите, и я с вам вместе поем».

Ну, говорит, я пошла, правда, говорит, мясо хорошее, свинина. Я, говорит, недавно свинью резала, свежее мясо-то. Пошла, муки нашла, мяса этого нашла. А она, говорит, сидит в прихожей за столом. Я это всё сделала, пельменья накрутила. И она поела с нам. А я, говорит, ей и говорю: «Ты расскажи, что ты уж так больная-то, что у тебя серьёзно так болит что ли, что ты такая худая?» «Да я по-женски болею», - она ей.

Потом, говорит, дед пошёл, лошадь напоил. А я, говорит, аж на двор что-то робею идти к ней. А муж не идёт на двор, а я боюсь. Старик напоил лошадь, устлала, говорит, она нам впереди*. Мы, говорит, легли спать посреди пола. Отец, говорит, у меня такой был боговеруюшей, мы легли, а он встал молиться. Молится, говорит, молится старик. А нас, говорит, тогда презирали, как так нас гоняли в то время.

Слышим, говорит, по крыльцу, по этой веранде, топот. Как конь, говорит, затопал. Я, говорит, испугалась, прямо не могу, испугалась. Думала: нас, наверное, сейчас выгонят, арестуют, заберут. Нет, говорит, ничего. Потом она залезла на печь, на печку. Легли. Лежим, говорит. А пацан, говорит, лежал, лежал. Ну, лёг, пацан, лежал, лежал – смотрит: у неё впереди-то поперёк полу-то была перегороженная дощаная переборка. А там лавки же раньше были. Под лавке-то дырка из той комнаты в эту.

Пацан-то, говорит, как лежал, как посмотрит, а он в прихожей-то, там, этот негодный прилетел, муж, как муж показался. Прилетел, говорит, к ей. И, говорит, у него хвост протянулся под лавкой-ту и ноги-те, говорит, копыта. А он, говорит, мы-то не видели. А ребёнок-то, он же безгрешный. Он увидел ребёнок-от. Да как закричит!

А мы его схватили: «Да что ты, что ты?!» А он: «Смотрико-те, смотрико-те, тамо, - говорит, - хвост да ноги – копыта, лошадиные ноги». Дед-то встал, да снова молиться. Молится, молится.

Потом я уже не помню, как он исчез, этот мужик. Видно, он над ей выхаживался. Мы это, говорит, не слышали. Но она нам-то рассказала после-то уже. Говорит: «Ты зачем пустила их ночевать, зачем пустила?» Да по столу-то кулаком всё стучит. Что-то ей принёс, что есть невозможно. Как гостинец, а что-то несъедобное. Воевал, говорит, да воевал. Наверно, часа два воевал над этой женщиной. А потом, видно, эти часы неугожие прошли, и всё утихомирилось. Утром, говорит, встали и рано уехали от её.

Года, наверно, три или как прошло, и мы, говорит, обратно в эту деревню приехали. И к этой женщине, говорит, ночевать снова пойдёмте попросимся, раз она одна. Вот, говорит, пришли к этому дому, а нам и говорят: «Её, говорят, муж-то через скобку протащил, этот негодный. Всё время ходил к ей».

* впереди (диалектное)– в передней комнате, в горнице


188. Когда помер отец, у нас мать сильно плакала, нас же было пятеро, ей было трудно. Она отца жалела, он был красивой, в тридцать лет он умер. А нас было пятеро, старшему только было 10 лет. Вот она все время плакала.

Уйдет в лес, он ей встретится. Говорит: «Вот я иду по лесу, и он за мной идет. А я все плачу, - говорит, - вот он идет за мной. Я, - говорит, - встану, и он стоит наравне, впору, ни шагу не идет. Потом я уже мучаюсь, мучаюсь – хожу по пустырям, по лесу. Потом, - говорит, - отматерю его хорошо. И он вот в то время уже пропадет.

Потом вот, - говорит, - лежу на печи - на печке на русской. И вот слышу, там по трубе стукнет. Или по крыше стукнет. А я обратно говорю: «Хоть ты, нечистая сила, ко мне ходи, хоть не ходи, у меня пятеро детей, я знаю, что муж мой мертвый, похороненный, и это все нечистая сила меня смущает. Я не буду поддаваться, у меня пять детей ».

И все равно она все-таки думала, не отставала думать. И ей уже - она сама не видела, а люди говорить стали, что, говорит, летит как красный сноп, огненный, с хвостом. И как подлетит к её дому, к нашему дому, и вдруг упадет такой шарик и рассыплется по разным сторонам, вот. Люди стали это все говорить. Вот это все было.


189. А это было с нашей родственницей. Проводила она мужа на войну и тосковать сильно начала, ночи не спала, скучала о нём. Печальная ходила, а то вдруг весела стала, песни петь стала.

А соседки говорят свекрови: «У тебя за сараем ночью змей прилетает, искрами рассыпается, человеческий облик принимает и идёт к снохе твоей». Люди много уже раз видели.

Стала соседка за Александрой следить. Пришла как-то к ней, а та рубашку мужскую шьёт. Свекровка сразу: «Откуда это? Кому это?» А Александра грубо так: «Какое Вам дело?» А ведь ласковая, покорная была. Стала свекровка пуще за невесткой смотреть и увидела змея. Весь облик человеческий, сын её, а ноги лошадиные.

Прибежала свекровка к батюшке, начали молиться. А потом Александру в церковь повели. И такая в ней сила стала, так она упиралась, что два мужчины еле из дому её вывели, еле в церковь ввели. Три раза в церковь её водили, пока нечистый её оставил. Тут и муж её вернулся с войны, германца уж разбили. Вот ведь хорошо всё кончилось, а то ведь горя могло много быть.


190. Рассказывал мне мой отец. Был у них такой случай на службе. Отпустили одного солдата на побывку к жене. Пришел он опять служить и затосковал. Стала она к нему ночью прилетать, и они разговаривали.

Узнали про то солдаты и решили убить её. Вот прилетела нечистая сила, а один солдат выстрелил в нее. А после выстрела долго еще стоял на дороге огненный столб. А если бы её не убили, она бы сгубила солдата.


191. В одной деревне жили три семьи: три брата и их жёны. Настала пора сенокоса, и братья уехали на поля косить сено. Сказали, что на следующий день к ночи вернутся. Этим временем все снохи собираются у старшей. Готовятся встретить своих мужей: стирают, вяжут, вышивают. Одну ночь они провели без них. На следующий день с утра стали убирать дом, готовить еду. К вечеру нарядились, накрыли стол и всё выглядывали в окошки: скоро приедут мужья?

Перевалило за полночь, а их всё не было. Жены уже собирались ложиться спать, думали, что они уже не приедут. Вдруг под окошком остановилась телега. Зашли мужья, сели за стол, но вели себя как-то необычно. Две старшие снохи ничего не заметили, а младшая заметила, что ее муж ведет себя как-то не так. Она стала невнимательна и рассеянна и нечаянно уронила под стол ложку. Наклонившись поднять, она случайно посмотрела на ноги братьев и подумала: «Почему они не сняли сапоги?»

И вдруг у одного из них со скамьи упал хвост. Младшая сноха испугалась и встала из-за стола, сказала, что отлучится ненадолго. Её муж возмутился: «Чего это, все жены сидят, а ты будешь бегать?» Она соврала, что пойдет до ветру. Она встала с лавки и пошла к дверям, стараясь не показать своего страха. А, выйдя за дверь, она побежала к соседям.

Спустя некоторое время, она с мужиками, вооруженными кольями, вернулась к дому. Половина мужиков осталась под окнами, а другие стали выбивать двери. Двери оказались открытыми. В доме никого не было, кроме двух задушенных женщин.

Утром вернулись мужья и нашли дома только младшую сноху. Она всё рассказала, и они сказали ей, что не следовало так сильно ждать: «Вы нас сильно ждали, а когда после полуночи выглядывают в окна и зовут, приходит нечисть».


192. Когда мы были молодыми еще девками, то любили гулять у озера, там у нас стояла старая баня. Однажды вечером подходят к нам, девкам, парни из соседнего села и зовут на посиделки в баню. Мы и пошли.

Сидим, вяжем, песни поем. Одна девка уронила на пол спицу и полезла под лавку ее доставать. Глядь, а у них (парней) хвосты, как у чертей. Девка испугалась и шепчет нам, что это черти. Мы все перепугались, подхватились и бежать. А девка запырхалась*, а черти ее схватили и задушили.

*запырхалась – замешкалась


193. Собрались девки на беседке и сидят. А одна привела с собой девчонку - сестрёнку - и посадила её на печь. Слышат девки: за окном ребята идут с гармонью, поют. Зашли они в дом, стали садиться девкам на колени. А сестрёнка и говорит: «Подойди сюда, у них из ноздрей пламя пышет, а из роту - огонь». Испугалась девка, хочет уйти, а её не пускают. Она попросилась выйти ненадолго. Взяла сестрёнку - и в дверь, а дверь захлопнули и сарафан защемили. А раньше сарафаны спереди застегивались, от самого верху и донизу. Скинула она с себя сарафан и убежала.

Утром пришли люди, пол проломали - и ни одной живой души. Это бесы приходили.


194. Раньше собирались на вечеринки. Если праздник религиозный, работать нельзя. А девушки взяли с собой работу - пряли. Сидят, поют. Заходят хлопцы. Зашли, поздоровались.

Одна девушка уронила клубок. Он покатился под лавку. Она побежала за ним, смотрит, а у хлопцев хвосты. Она сказала подружке, они потихоньку убежали. Выскочили за ними два хлопца, да не догнали. А других девушек нашли утром порубанными.


195. У одной хозяйки был больной ребенок. Хозяйка бегает, смотрит за ребенком. На полатях собрались черти и ждут, пока хозяйка скажет плохое слово на ребенка. Например: «Чтоб ты провалился!» И тогда черти заберут ребенка.

Но когда ребенок чихнул, хозяйка сказала: «Будь здоров, мой маленький!» Черти собрались и ушли.


196. Жила одна женщина, была у неё дочка маленькая. Качала её мать как-то в люльке, да и стала её ругать за то, что она громко плачет. Ругает её, проклинает. Услышал её чёрт, обернулся этой девочкой, лёг в люльку, а девочка исчезла.

С тех пор прошло семнадцать лет, а ребенок нисколько не растет. И вот однажды в этой деревне поспорили два парня, что один из них зайдет в баню в 12 часов ночи и вынесет камень из каменки. Пошел он в баню около 12 часов, сунул руку в каменку, а его за руку кто-то схватил. Слышит он девичий голос: «Добрый молодец, вызволи меня отсюда, а не то быть мне всю жизнь здесь. Принеси мне платье девичье и крестик ровно в 12 часов ночи».

Пошел парень и принес платье ровно в 12 часов. Взяла рука крестик, и раздался тогда в бане гром сильный, светло стало в бане, и появилась девица-красавица. Надела платье, взяла парня под руку и вышла из бани.

Парень с девушкой поженились, и говорит ему девушка: «Пойдем к моим родителям». Приходят они к той женщине, у которой семнадцатилетний ребёнок в люльке качается. А женщина их не сразу согласилась в дом пустить. Взяла девушка ребенка, положила под корыто, ударила три раза, и ребёнок исчез. «Видишь, мама, это не твой ребенок, а чёрт, а твой ребёнок - это я».


197. Качает раз мать маленькую девочку в спальне, а та орет и не унимается. Орет и орет. Кончилось у матери терпение и кричит она в сердцах: «Ну, чтоб тебя бес взял, окаянная!»

Сказала так и вышла по своим делам. Возвращается, смотрит - ребенка нет. Что тут делать? Все село бросилось искать, и нашли к вечеру другого дня в лесу за селом. Вот чем обернулись слова, сказанные в сердцах матерью.


198. У одной женщины на щеке было четыре пальца. Я спросила: «Что это у тебя?» Она стала мне рассказывать: «Пошла я в баню гадать, взяла два зеркала. Сижу, смотрю в зеркало. Там показался парень. Сразу ведь надо закрыть рукой зеркало. А я сидела и рассматривала его. Ну, он меня и ударил по щеке».


199. Гадала как-то одна девушка перед Новым годом. Зажгла свечу, поставила перед зеркалом. Сама встала, смотрит в зеркало, крестик сняла с шеи, положила рядом. И увидела в зеркале своего суженого.

Только, увидев в зеркале человека, надо крест надеть и зеркало закрыть. А она и не успела. Тот человек её ударил, так и остались следы от трех пальцев на щеке.

Рассказывали: этот парень, которого она увидела в зеркале, и взял её в жены.


200. Была бабка, она ходила по бабам. Сама родила троих. Собралось как-то много баб, она и говорит: «Ох, уж я и по бабам находилась, столько детей приняла, только у черта не была».

И тут подъезжает пара черных лошадей, правит ими черный мужик и зовет её помогать родить. Села она на воз, приехали. А там баба кричит. Приняла дите, и дайте, говорит, водички, чтобы искупать ребёнка. Принесли воды и стали туда деньги бросать. Много набросали. Искупала она ребёнка и собирается поезжать домой. Спрашивают её: «Чем тебе платить?» И насыпали ей в карман пиджака много денег.

И видит она корыто стоит, и все люди глаза моют. И она один глаз вымыла. Привезли её домой, и она спать пошла. Утром встала, говорит деткам: «Возьмите деньги у меня в кармане». А дети денег там не нашли - в карманах пусто.

Пришла она однажды в ресторан, а там гуляют. Видит бабка: черт сидит и потакает хлопцев биться. А никто черта не видит, одна бабка видит. Она говорит: «Что ты делаешь?» А черт ей отвечает: «Ты что, видишь?» «Вижу». «Каким глазом видишь?» «Правым вижу». Черт взял вилку и проткнул глаз.