В качестве основных единиц анализа, определяющих содержание и структуру фольклорных жанров, используются прежде всего мотив и сюжет.
В.П.Аникин под мотивом понимает “простейший конкретный элемент существенного действия. Мотив не может существовать вне указания на субъект действия (персонаж), само действие (образный предикат) и объект действия. Мотив должен обладать определенной степенью обобщенности” (5, с. 142). К.Э.Шумов представляет мотив в виде сформулированного В.П.Аникиным триединства субъекта, объекта и сюжетообразующего действия между ними, которое является семантическим ядром триединства С-Д-О (117, с. 48). Мотивы, представляющие собой названное семантическое триединство, являются зерном сюжета былички. Субъектом и объектом сюжетообразующего действия могут быть и мифологический персонаж, и человек.
Как подчеркивает С.Ю.Неклюдов, «семантическая структура мотива инвариантна по отношению к множеству своих текстовых реализаций, причем не только в одной национальной традиции, но и в мировой словесности вообще» (68, с. 243). Структура сюжета былички характеризуется устойчивыми, закономерно повторяющимися мотивами-инвариантами, которые на уровне конкретного текста заполняются реальным содержанием и становятся сюжетными мотивами. Устойчивость инвариантов и их взаимосвязь объясняются тем, что каждый из них определяется тем или иным этапом ритуала и отражает закономерности восприятия окружающего мира, а способность заполняться конкретным содержанием – продуктивностью мифологических моделей в современности.
К гармоничному сочетанию добра и зла в быличке могут привести только действия человека. Как показывают наблюдения, состав мотивов и способы их организации в сюжете рассказа определяются в большинстве случаев особенностями ритуального поведения человека. Под ритуализацией, вслед за А.К.Байбуриным, мы будем понимать «такие характеристики поведения, как стереотипичность, регламентированность (с соответствующей градацией неблагополучия в случае их невыполнения). Высшей степенью ритуализации будут отмечены обряды, от выполнения которых зависит жизнь и благополучие коллектива, а низшей – обычаи, регламентировавшие повседневную жизнь (отступления от них могут сказаться на нарушителе, но, как правило, не затрагивают благополучия всего коллектива)»(12, с.19).
Различаются две тактики ритуального поведения. Первая тактика программировала поведение человека в случае нерегламентированного проникновения «чужого» в «свое». В сознании человека это связывалось с нарушением какой-либо нормы (ритуала, обряда, обычая, а в современности – бытовой, этической нормы). Таким образом, первым устойчивым мотивом-инвариантом является нарушение человеком запрета (нормы). О норме (запрете) может сообщаться в экспозиции, зачине либо в концовке былички: «…Она все рассказала, и они ей сказали, что не следовало так сильно ждать… Когда после полуночи выглядывают в окна и зовут, приходит нечисть». (Чумакова Е., 23 г., г.Павлодар – 1995) Норма может быть не оформлена в тексте вербально, но становится понятной из содержания былички: «…И вот однажды, когда она меня будила, я не мог проснуться. «У, чертенок!» - сказала она, рассердившись. И в друг в этот миг свалился с потолка прямо на порог какой-то мужчина. А было 12 часов ночи…» (Чараев И.П., 58 л., с.Лобаново, Арыкбалыкского р-на, Кокшетауской обл. –1979).
В результате нарушения человеком нормы (запрета) мифологический персонаж проявляет свою активность. Мотивы, субъектом действия которых является мифологический персонаж, могут содержать как сквозные (то есть свойственные всем) функции представителей «чужого» мира, так и функции, приписываемые лишь отдельным персонажам. Нами выявлены следующие сквозные функции мифологических персонажей: менять облик, показываться, пугать, исчезать, наказывать, преследовать, предвещать судьбу (несчастье), губить, вступать в контакт с человеком. С представлениями об иномирном связаны функции, приписываемые отдельным персонажам. Например, русалка чешет волосы, ведьма вредит в хозяйстве.
Следующий мотив-инвариант, также имеющий субъектом действия человека, - мотив разоблачения (распознавания) – «Человек разоблачает мифологический персонаж», то есть человек-герой былички обнаруживает принадлежность персонажа к иномирному. Признаками, способствующими разоблачению, чаще всего выступают необычный внешний облик или необычные действия персонажа: «…Ночью просыпаюсь и чувствую, будто тяжесть навалилась на меня, не дает ни дохнуть, ни пошевелиться. Я тут поняла, конечно, что это домовой…» (Ковязина М.С., 67 л., г.Павлодар – 1999)
Ритуальное поведение предполагало различные способы взаимоотношения с нечистой силой, с иномирными персонажами. Отношение к ним не всегда было враждебным, поскольку им свойственны не только вредоносные, но и нейтральные, а также доброносные действия. Исходя из этого, в структуре сюжета возможен ивариант «Человек вступает в контакт с мифологическим персонажем». Герой может действовать с помощью обряда («Человек отпевает безымянного покойника в церкви»), ритуала («Человек оставляет еду для домового на печке, пороге»), к «чужому» возможно обращение с просьбой («Человек спрашивает у домового о своей судьбе»).
Устойчивый мотив-инвариант – «Человек переживает последствия контакта с мифологическим персонажем» - в сюжетах быличек содержит информацию о реакции героя на столкновение с представителем «чужого». Это может быть испуг, болезнь, безумие, приобретение чудесного знания, гибель.
Поскольку быличка регламентирует поведение человека в критических ситуациях, она, как правило, содержит в своей структуре и способы защиты от антимира, что отражает мотив-инвариант «Человек защищается от мифологического персонажа».
Таким образом, структурная формула сюжета былички, восходящая к названной тактике ритуального поведения (в случае нерегламентированного проникновения «чужого»), состоит из следующих взаимосвязанных мотивов-инвариантов: «Человек нарушает запрет» - «МП действует» (здесь и далее «МП» - сокращение «мифологический персонаж») – «Человек разоблачает МП» - «Человек вступает в контакт с МП» - «Человек переживает последствия контакта с МП» - «Человек защищается от МП». Названные инварианты не всегда следуют друг за другом в строгой последовательности. В абсолютной зависимости находятся мотивы-инварианты «Человек нарушает запрет» - «МП действует» - «Человек вступает в контакт с МП» - «Человек защищается от МП».
Мотив «Человек разоблачает МП» может менять свое место в структуре сюжета без нарушения логики повествования. Он может предшествовать мотиву защиты – в этом случае разоблачение характера персонажа диктует герою и способы защиты от него: «…Я тут поняла, конечно, что это домовой, говорю: «Сгинь, нечистая сила! Чур, не я, чур, не я!» И перекрестилась. И тут тяжесть ушла…» (Ковязина М.С., 67 л., г.Павлодар – 1995).
Защита от мифологического персонажа может совершиться случайно: либо герой действует неосознанно, либо действие происходит независимо от него. И тогда по особенностям поведения персонажа человек разоблачает его: «…А как только в полночь прокукарекали петухи, все расступилось вокруг меня, и я сразу нашла свой дом. – А это нечистая сила была». (Цветкова Е.Д., 65 л., г. Павлодар – 1993).
В относительной зависимости от других находится мотив-инвариант «Человек переживает последствия контакта (столкновения) с МП». В сюжетах быличек это может быть рассказ о мгновенной реакции героя на внезапное, нерегламентированное действие МП, и тогда названный инвариант следует за мотивом «МП действует»: «…Вдруг слышу – бубенцы, бубенцы, лошади топочут, и мужик гикает. Ну, думаю, по дороге кто-нибудь катит. Не иначе прямо ко мне. «Отворяй, черт!» - ревут. Я вскочил без ума, подбежал к воротам. Никого! Тут у меня и волос торчком пошел…» (Смирнов В.П., 73 г., с-з Кызыл-Жар, Аксуского р-на, Павлодарской обл. – 1995).
Если в быличке идет речь о реакции героя на разоблачение иномирности персонажа, мотиву «Человек переживает последствия контакта с МП» предшествует мотив «Человек разоблачает МП»: «…Когда они сидели за столом, у одной девушки под стол упала вилка. Она полезла под стол. Вместо ног у сидящих парней она увидела копыта и хвосты. И тут она чуть не вскрикнула от ужаса…» (Садыбекова А., 18 л., с. Качиры, Качирского р-на, Павлодарской обл. – 1995).
Мотив «Человек переживает последствия контакта (столкновения) с МП», однако, гораздо чаще – завершающий в структуре сюжета. Он следует за мотивом защиты героя от персонажа, когда границы миров восстановлены, речь идет о событиях в «своем» мире, и рассказчик сообщает о последствиях столкновения с «чужим»: «…Его лечили. Старик один хорошо его лечил. Ум-то вроде вернулся, но нет-нет, как наколдовали. Он сам часто мне говорил, что сам не мог понять, как его туда потянуло, говорит, что жизнь его пошла кувырком». (Фафенрот Н.П., 53 г., с.Песчаное, Качирского р-на, павлодарской обл. – 1994)
Вторая тактика ритуального поведения характеризуется тем, что человек сознательно проникает в «чужой» мир, и тогда «основные усилия «своих» здесь направлены не на защиту границ, а на их преодоление» (12, с.193). В соответствии с этой тактикой ритуального поведения находится и структура сюжета.
Нарушение границ осуществляется через ритуальное действие типа «Человек вступает в контакт с МП». Способностями преодоления границ миров обладают в быличке колдуны, ведьмы, знахари, знахарки, ритуальные специалисты (например, повитухи), однако переместиться в «чужое» может и обычный человек (например, гадающая девушка). Контакты героя с мифологическим персонажем в исследуемом регионе в большей степени можно отнести к деловым. Цель их чаще всего – приобретение чудесного знания, умения, сверхъестественных способностей. В некоторых сюжетах причиной контакта может быть и простое любопытство или стремление получить какие-либо блага: «Была одна бабка, она ходила по бабам. Собралось как-то много баб, она и говорит: «Ох, уж я и по бабам находилась, столько детей приняла, только у черта не была». И тут подъезжает пара черных лошадей, и правит ими черный мужик и зовет ее помогать родить…» (Волочко С.С., 79 л., с.Семеновка, Целиноградского р-на, Акмолинской обл. – 1978)
В абсолютной зависимости от мотива «Человек вступает в контакт с МП» находятся мотивы «МП действует» и «Человек защищается от МП». Таким образом, после контакта с персонажем герой восстанавливает границы миров, возвращается в «свое». Защита от мифологического персонажа происходит либо через ритуальные действия и слова, либо через лишение себя признаков «чужого», сознательно приобретенных с целью приобщения к нему, и возвращение признаков «своего», «культурного».
Поскольку взаимодействие с мифологическим персонажем для человека целенаправленно, в структуре сюжета быличек данного типа присутствует мотив-инвариант «Человек переживает последствия контакта с МП». Он так же, как и в быличках другого типа, находится в относительной зависимости от других мотивов, и место его в структуре сюжета может меняться без нарушения логики рассказа.
Итак, структура сюжета быличек, соответствующая второй тактике ритуального поведения (сознательное преодоление границ миров), представляет собой взаимодействие следующих мотивов-инвариантов: «Человек вступает в контакт с МП» - «МП действует» - «Человек защищается от МП» - «Человек переживает последствия контакта с МП». Либо: «Человек вступает в контакт с МП» - «МП действует» - «Человек переживает последствия контакта с МП» - «Человек защищается от МП».
Данная структура может быть осложнена, если герой нарушает нормы ритуального поведения, то есть, получив чудесное знание (умение), не восстанавливает границы миров, не возвращается вовремя в «свой» мир. В этом случае персонаж вновь проявляет себя действием, но действия теперь носят зловредный характер, он наказывает нарушившего норму. И тогда последствия контакта человека с мифологическим персонажем трагичны. Структура такого осложненного сюжета включает следующие взаимодействующие мотивы: «Человек вступает в контакт с МП» - «МП действует» - «Человек переживает последствия контакта с МП» - «Человек нарушает норму» (не защищается от МП) - «МП действует» (наказывает человека) – «Человек переживает последствия контакта с МП»: «Гадала как-то одна девушка перед Новым годом. Зажгла свечку, поставила перед зеркалом. Сама встала, смотрит в зеркало, крестик сняла с шеи, положила рядом. / И увидела в зеркале своего суженого. / Только, увидев в зеркале человека, надо сразу крест надеть и зеркало закрыть. А она не успела. / Тот «человек» ее ударил. / Так и остались следы от трех пальцев на шее. Рассказывали, этот парень, которого она в зеркале увидела, и взял ее в жены». (Медведева К.Е., 74 г., с.Семеновка, Целиноградского р-на, Акмолинской обл. – 1978)
Несмотря на то что сюжет былички выстраивается в результате закономерного чередования мотивов, не все они обязательно присутствуют в каждом тексте. Нарушение знаний о нормах ритуального поведения, значительная трансформация древних верований, отражающаяся на состоянии жанра, приводит к тому, что сюжеты современных быличек состоят нередко из двух-трех мотивов. Полностью приведенные структурные схемы сюжетов реализуются лишь в записях текстов, произведенных от талантливых рассказчиков, в исполнении которых быличка представляет собой развернутое повествование, в котором наиболее ярко проявляется полифункциональность жанра.
1. Что такое мотив, мотив-инвариант, сюжетный мотив, сюжет, сюжетообразующее действие?
2. Какие тактики ритуального поведения отражены в сюжетах быличек?
3. Назовите мотивы-инварианты, составляющие сюжет быличек, и охарактеризуйте структуру сюжетов, отражающих два типа ритуального поведения человека.
1. Выделите мотивы-инварианты и сюжетные мотивы в разных текстах быличек.
2. Проанализируйте структуру сюжета нескольких мифологических рассказов.
3. Выберите из пособия тексты быличек, сюжеты которых отражают основные тактики ритуального поведения.